Чужая душа погостила во мне. Это было давно…

Чужая, точно не моя душа, побывала во мне в детстве. А как это произошло, в нашей семье с различными вариациями, чаще в ходе праздничных застолий, мой родитель рассказывает взахлеб ну, пожалуй, уже лет двадцать. И возвращает слушателей (как правило, новых знакомых) в 1985 год, когда мне, его дочери, было всего – навсего девять лет.

А произошло вот что. Жили мы тогда на ул. Юмашева, в 12 – этажке, что возле цветочного магазина. Однажды я возвращалась из 2 – й школы домой, примерно в полвторого дня. Зашла в большой лифт, нажала кнопку девятого этажа. Механизм сработал.

Но на уровне четвертого этажа что – то произошло. Лифт резко встал, причем с диким скрежетом. Помню, я страшно испугалась. И было от чего. Кабина, как мне показалось, стремительно рванула вниз.

Думаю, я от испуга на миг потеряла сознание. Когда открыла глаза, поняла, что лифт все – таки движется наверх.

Между прочим, я сидела в углу, у двери, зажав уши обеими руками.
Но вот щелкнула кнопка, двери открылись, и я на ватных ногах, еле – еле передвигая ими, вышла на площадку своего этажа.

Ломило в висках, рот как – будто чем – то склеило. Короче говоря, я чувствовала себя прескверно.

Помню, как в тумане, что мать меня суматошно тормошила, о чем – то расспрашивала, а я сама себе казалась целлулоидной куклой, у которой были неестественно подвернуты обе руки и ноги…

Но это были пока цветочки. На следующий день я пошла в школу, все, казалось, было нормально. А вечером, когда вернулся с «Муссона» отец, мне вдруг захотелось с ним срочно посекретничать.

Мы зашли в мою комнату, и я вдруг сказала, что мне надо будет завтра увидеться… с моей женой.

Можете в этой ситуации представить себе физиономию отца девятилетней дочери?! Через пять минут мы сидели, конечно, уже и с мамой, на кухне, и мне был учинен инквизиторский допрос.

Когда выяснилось, что я ни в чем, вообще – то, страшном и преступном не виновата, что это мне просто в голову лезут какие – то фантастические, бредовые мысли, мама решила срочно созвониться со своей подругой—детским психиатром.

На следующий день в школу мне разрешили не идти, папа утром посадил меня в наш «Фордик», и вскоре я отвечала на вопросы Марии Сергеевны, детского психиатра.
Оказывается, мне, «мужу», абсолютно точно известен севастопольский адрес «жены».

А я—черноволосый 40 – летний мужчина по имени Анатолий, «который водит автобус», как мне представлялось. Я знала все его привычки, например, он любил, придя на дачу, повязывать на свою голову носовой платок на четыре узелка и страшно не привечал чеснок и редьку…

Короче говоря, Мария Сергеевна посоветовала моим родителям всей семьей съездить по указанному адресу на ул. Кесаева.

…Дверь нам открыла явно чем – то расстроенная женщина средних лет. На голове у нее была черная мохнатая повязка. Первые пять минут, как вы понимаете, у нас на пороге квартиры шел не диалог, а игра в «непонятки».

И только после того как папа более или менее внятно все рассказал и сослался на совет детского психиатра, хозяйка пригласила нас зайти в дом.

Можете себе представить, какое изумление было написано на лицах взрослых, когда я безошибочно, уверенным голосом назвала две вещи: место, где обычно находится любимый свитер Анатолия, и тот угол антресолей, где хозяин прятал газовый пистолет «Вальтер».

Кстати, на кухне я села именно на его стул…

Пора открыть карты. Этот человек, оказывается, умер от инсульта ровнехонько в тот день, когда у меня приключилась история с лифтом. Взрослые, помнится, строили разные догадки, но чаще всего звучала фраза о «переселении душ»…

А я после посещения могилы Анатолия (об этом попросила его жена Вера Григорьевна) вполне пришла в себя и больше никогда не отождествляла себя с кем угодно, тем паче—с мужем абсолютно неизвестной мне женщины (потом, кстати, мы подружились, Вера Григорьевна стала подругой моей мамы).